Синдром нервной анорексии, являющийся особым вариантом синдрома дисморфофобии — дисморфомании, выделен в 1868 г. английским терапевтом У. Галлом и в 1873 г. независимо от него французским невропатологом Ш. Лазегом, который обозначил синдром термином «истерическая анорексия» (по Р. Dally, 1969). Психопатологическую основу синдрома составляет сверхценное, реже паранойяльно-бредовое убеждение в чрезмерной полноте и обусловленное им ограничение пищи вплоть до полного отказа от еды, чаще всего с целью коррекции внешности в связи с убежденностью больных в их чрезмерной полноте.
Преимущественно наблюдается у девушек, возникает, как правило, в подростковом или юношеском возрасте. Несмотря на значительную разницу в возрасте больных, проявления синдрома весьма однотипны, в связи с чем, по мнению К. Тоlstrup (1965), «самый младший больной анорексией больше похож на больного той же болезнью в самом старшем возрасте, чем на своего здорового сверстника».
Синдром психической анорексии близок к дисморфомании, особенно на первом, начальном, этапе заболевания. При относительно меньшей выраженности пониженного настроения и идей отношения на первый план выходит стремление к устранению мнимого телесного недостатка. На этом этапе значительно выражено чувство недовольства собой, особенно в сравнении с неким идеалом, почерпнутым из литературы или избранным из окружающих. Затем следует собственно аноректический этап синдрома, когда больные переходят к активным действиям, чтобы достичь похудания. Они изнуряют себя непомерной физической нагрузкой, принимают специальные лекарственные средства и крайне ограничивают себя в пише (нередко при этом больные составляют совершенно нелепые диеты, отказываются от ряда жизненно необходимых продуктов).
Одним из способов похудания является искусственное вызывание у себя рвоты.
Обычно этим преследуется две цели:
во-первых, таким путем больным удается утолить, обмануть чувство голода,
во-вторых, до поры до времени им удается диссимулировать свои болезненные переживания и поступки, скрыть их от близких.
Синдрому психической анорексии, как и синдрому дисморфомании, присущи тенденции к диссимуляции.
Затем следует этап кахексии — больные теряют до 50% массы тела, наступают выраженные соматоэндо-кринные нарушения (гастрит, колит, сухость кожи, акроцианоз, снижение уровня глюкозы в крови, миокар-диодистрофические изменения, анемия, аменорея). Изменяется и психическое состояние — больные становятся малоподвижными, абуличными, на фоне выраженной астении периодически возникают деперсонализационно-дереализационные расстройства (М. В. Коркина, М. А. Цивильно, В. В. Марилов, 1986). При своевременно начатом и правильно проводимом лечении этап кахексии сменяется этапом редукции психической анорексии, своеобразной пищевой реабилитации. В лечении важное значение придается комплексу фармакотерапев-тических и психотерапевтических мероприятий.
Психическая анорексия так же, как и синдром дис-морфофобии (дисморфомании), в диагностическом и прогностическом отношениях не является однозначным симптомокомплексом. Она встречается при пограничной психической патологии (неврозах, особенно истерическом, эндореактивной патологии) и при шизофрении, вялотекущей и приступообразно-прогредиентной.
Преморбидно больные характеризуются как пунктуальные, педантичные, упорные в достижении цели, протекание психических процессов у них отличается известной ригидностью. Чаще всего это подростки с болезненным самолюбием, отрицающие компромиссы, склонные к сверхценным и паранойяльным образованиям, иногда с истерическими чертами характера.
Часто провоцирующую роль в начале заболевания играют действительно имевшие место замечания окружающих относительно полноты подростка, особенностей его фигуры, разговоры о знакомых, озабоченных уменьшением своей массы. Иногда, особенно при шизофрении, так болезненно интерпретируются совершенно индифферентные разговоры.
При психической анорексии особую важность приобретают вопросы ранней диагностики, так как от этого в значительной мере зависит эффективность лечения. При беседе с больным нельзя рассчитывать, по крайней мере на начальных этапах, на его откровенность, необходимый контакт устанавливается не сразу, долгое время больной стремится скрывать свои болезненные переживания. Он категорически отрицает сведения, сообщаемые родителями, и старается по мере своих возможностей психологически мотивировать свои поступки, если не может отрицать их вовсе.